Попасть в Джугджурский заповедник — это само по себе настоящее приключение. Заброска в лагерь состояла из нескольких этапов, каждый из которых то и дело грозил сорваться из-за погоды.  Сначала нужно было прилететь в Хабаровск, чтобы потом дождаться перелета из центрального города края в Аян, а рейсы часто переносят. Вторым этапом нас ждал переход на катере по Охотскому морю до бухты у реки Лантарь. А море — тоже величина переменная, ведь нужно дождаться штиля. И, наконец, финальным этапом дорога на гусеничном транспортере (ГТС) через тайгу и реки. А дороги тут такие, что в дождь даже вездеход мог застрять.

Но нам повезло: мы добрались без задержек, и только  позже поняли, что это было чудом.

Первый же вечер встретил нас ливнем. Наш лагерь стоял на речной косе, и вода быстро поднялась. Всей командой мы спасали палатки, промокли до нитки, но выстояли. Через несколько дней продолжительных дождей река совсем затопила косу, и нам пришлось перебраться на высокий берег.

Погода в тайге капризная: солнце сменялось дождями, работать можно было не каждый день. В непогоду мы коротали время в палатках у печки, грелись, болтали и читали. Без интернета и привычных развлечений время текло по-другому — медленно и осознанно.

Нас было девять: четверо сотрудников заповедника, биолог и четверо девчонок волонтеров. Основная нагрузка легла на мужчин — они пилили деревья и строили зимовье. Наши задачи были проще, но оказались не менее важны.  Мы расчищали площадку под вертолетную посадку, ремонт ировали дорогу, помогали в подготовке бревен для кордона: ошкуривали, сдирая кору лопатой, а ещё переносили камни и собирали мох для утепления.

Однажды биолог Саша повел нас по медвежьим тропам. Одна из них вела в болото, куда мы, конечно, не пошли. Зато увидели фотоловушку, установленную сотрудниками заповедника и «кузницу» дятла — дерево, где птица запасает шишки, используя старые как подставку для новых.

Заповедник поразил меня разнообразием растений и животных, которые тут обитают. Каждый день можно было встретить что-нибудь новое и удивительное, например поляну с дикими ирисами или лилиями, а ещё на каждом шагу ароматный можжевельник и вековые лиственницы.

В один из дней нам довелось доехать до кордона Бирокачан, который до нас обустраивали другие волонтеры. Здесь на стене домика остались следы медвежьих когтей. Впечатляет! А дороги здесь — это старые просеки XIX века, проложенные для телеграфных линий.

После тайги мы несколько дней жили на берегу моря, ожидая катер в Аян. Это время стало наградой. Нас ждала горячая баня после недель жизни в палатках, свежая горбуша в ухе и жареная в кляре, крабы (поистине царская трапеза), а ещё аблюдения за тюленями, которые с любопытством разглядывали нас в ответ.

Аян — село с населением меньше тысячи человек. Здесь есть школа, больница, даже типография, но жизнь сурова. Воду привозят с реки и наливают в бочки, отопление — печное, газ не проведен, а продукты завозят баржей: фрукты дорогие, овощей может не быть неделями.

Мы гуляли по бухте, собирали ракушки и мидии, любовались ржавыми остовами кораблей и скалами. Красота этих мест стоила всех трудностей.

Волонтерство в заповеднике — это не только помощь природе, но и проверка на прочность. Ты учишься жить без удобств, ценить простые вещи вроде горячей еды и сухой одежды, работать в команде и не бояться непредсказуемости дикой природы.

Тайга, море и люди, которые там живут, останутся со мной навсегда. И если бы мне предложили повторить — я бы снова сказала «да».

Мария Медакова